Infinite Diversity in Infinite Combinations
Название: Бессонница.
Автор: HardRain
Жанр: романтика
Пейринг: сложно всё…
Рейтинг: PG-13 (за мат)
Размещение: со ссылкой на дневник автора
Дисклеймер: они там все свои собственные…
Сначала, увидев это фото, мы решили, что Чаче кто-то мешает спать. В виновники seimei93 выбрал Такуми...
Фотография 9х13.Фотография 9х13.
- Боже, да выкиньте вы эту фотографию!
Ответом был откровенный ржач.
- Чача, да ни за что! В студии повесим! Смотри, какая ты тут лапочка... Такуми, смотри куда ставишь!!! У нас нет оригинала! Такуми!
От жара металлической кружки глянцевая поверхность снимка сморщилась.
- Простите... – парень, без тени раскаяния в глазах, сгрёб фото со стола. – Испортил...
Разорванный на несколько частей лист скрылся в бездонной пасти мусорного ящика.
А злой и уставший мужчина с благодарным вздохом откинулся на спинку сиденья. Все ночи тура YFC он толком не спал. Его выматывал охочий до знаний мальчишка. Только и слышалось:
- Фудзимура-сан, а как?
- Фудзимура-сан, а покажите...
- Фудзимура-сан, а можно... я... сам?
Да, тяжело обучать молодого олуха всем премудростям игры на гитаре и... нервах. Но этот зачёт он однозначно сдал.
А потом midnight c@t решила, что ему ещё и Ю:зо помогает...
Слонопотамы.Слонопотамы.
- Шшшш... Разбудиш-шь!
- Если ты не споткнёшься, как в прошлый раз, то никто никого не разбудит!
- А я виноват, что Ю за собой не убирает?!
Ты прикрыл ладонью светящийся экранчик телефона – три утра, черти вы неугомонные! – и еле сдержал смешок. У Ю в туре появилось новое увлечение: он в каждом городе покупал модельки автомобилей. Порой по нескольку штук сразу. И, конечно, когда в тесном пространстве стараются ужиться восемнадцать человек, то неизбежны «побеги» из миниатюрного автопарка. Вот в прошлый раз Ю:зо и наступил на такого беглеца. Перепугался даже водитель...
- Ю... – ворчание – бухаешь ты с Ю, а в кровать тебя тащу я? Где справедливость?
Кто-то споткнулся и сдавленно выругался.
- Да тише же! Разбудишь! Он и так не спит! Иди медленнее. А лучше – ползи.
Представляешь себе ползущего на четвереньках Ю:зо и хихикаешь. Возня прекратилась.
- Слышал?
- Ага.
- Не спит?
- Не знаю.
Осторожные, но довольно шумные шаги удалились, заскрипела койка, потом вторая... Кто-то выругался. Стало совсем тихо, только изредка проносились мимо машины, а звук работающего мотора уже стал привычен так же, как и тиканье часов у тебя дома. Но там хоть можно открыть окно и посидеть на балкончике. Или подняться на крышу...
Чача решительно встал, бесшумно спустился по узкой крутой лестнице на первый этаж.
- Опять не спишь? Угробишь себя...
- Сам-то...
- Мне и трёх часов хватит, знаешь же.
Знаешь. С тех самых пор, когда двенадцать лет назад принял приглашение худющего и всклокоченного мальчишки играть у него в группе. Тогда было интересно, что сможет противопоставить бывшим коллегам юный вокалист Malice Mizer. Парень отчаянно желал доказать всем, что он и сам по себе многого стоит, но на помощь особо не рассчитывал: никто не хотел переходить дорогу Мане. Шутили даже, что чёрные коты, которые это делали по незнанию, дохли в тот же момент. А уж сожрать начинающего артиста этому «монстру» вижуала ничего не стоило. С тех пор ты ни разу не пожалел о своём решении.
- Держи, взбодрись, – Гакт протянул какой-то особый чай, на травах, которые он купил ещё в Париже. Он вечером перед самым отъездом исчез куда-то, заставив всех изрядно поволноваться, а вернулся уже с небольшим кожаным чемоданчиком, набитым толстенькими полотняными мешочками.
Улыбка тронула губы гитариста. Пусть этот раунд бессоннице он проиграл, но война-то ещё не окончена. Да и надо разобраться с Ю, который спаивает молодежь, спит по десять часов, если есть возможность, а он, Чача, страдает по его вине. Да, день сегодня будет просто потрясающим.
Вырвавшийся из тумана рёв клаксона обгоняющей их автобус грузовой фуры прозвучал фанфарами. Сны – снами, а война с беспорядком – по расписанию.
Джон тоже не дал поспать Чаче, но потом постарался исправится...
Про котов и пятна.Про котов и пятна.
Он ходит по студии, словно не человек, а зверь - бесшумно. Девочки-фанатки наверняка окрестят его котом и будут правы. Из всех кошачьих он больше всего похож на ягуара: такой же большой, тяжёлый и... пятнистый. Шариковая ручка потекла, и теперь пальцы испачканы синими чернилами, в полумраке кажущимися чёрными. Ягуар наоборот, кот-негатив. Негативный такой зверище. А улыбка - искренняя и обаятельная. Как и сам Джон.
А ещё говорят, что ягуары - самые нежные любовники из кошачьих. Но это вообще не должно волновать, ибо надо попытаться воспользоваться моментом и отдохнуть. Если кто-то увидит, что сон опять обошёл тебя стороной, то стоять тебе с гитарой у пульта и бренчать до тех пор, пока придирчивый звукооператор не решит, что достаточно. Ну или пока ты сам не рухнешь от усталости.
Уже второй месяц длятся изнурительные репетиции. Шоу должно быть совершенно, все случайности – отработаны заранее. Сначала это в кайф, после последнего тура все уже немного соскучились по работе, но выбранный ритм сказывается даже на самых сильных. Вон, даже пятнистый двуногий и тот примостился на краешке твоего матраса, так удачно уложенного в самом тёмном углу студии. Придётся идти и варить крепчайший кофе. Лучше пусть колотящееся сердце отвлекает от сна, чем клевать носом в кресле перед пультом.
- Ты куда? Я недолго, полежу чуть... диван занят. Спи.
- Не могу.
- Бессонница? У меня бывало такое. В школе.
- У меня уже старческое, – поддеваешь. – Проживёшь с моё...
Он фыркает в ответ и растягивает во весь свой огромный рост на матрасе. Какой, оказывается, у вас длинный ягуар завёлся...
- Не смеши. Ты ещё с десяток таких как я уделаешь.
- Думаешь в мире есть хоть ещё один такой как ты? Пресветлая Аматерасу, спаси этот мир!
Ягуар начинает вполне по-человечески ржать, но умолкает тут же, как с дивана доносится истеричный голос Такуми:
- Не разбудите!
Не буди лихо...
Джон умолкает.
- «Не будите спящего дракона»... Совсем спать не хочешь?
- Нет. Ты прогнал мой сон, - зверь.
Раскаяние в глазах? Ну да, скорее Ниагарский водопад замрёт на месте.
- Буду должен.
- А как же...
Весь день ты держишься только на собственном упрямстве. Нельзя подводить команду тогда, когда времени катастрофически не хватает. Вы уезжаете в тур, даже не записав ни одной новой песни. Стыд перед поклонниками не мучает только ягуара: там, за самым большим океаном мира, уже - уверен в этом! - забыли, что это такое.
Вечером ты едва успеваешь поставить гитару на стойку, как замечаешь на соседней повешенный на колку ключ от номера гостиницы, что этажом выше студии, с воткнутой в кольцо запиской: «Я дарю тебе ночь тишины...» А чуть ниже приписка другим почерком: «Выспись ты наконец, а... не пугай мне молодёжь!» Это Шинья-то молодёжь? Улыбка кривит слегка губы: они оба золотые коты в пятнах, ягуар и леопард. Потому и спелись.
Ю ни в чём не виноват, но Чача опять не спит, ибо не может оставить друга без поддержки.
Про семейные отношения.Про семейные отношения.
Уже пятая неделя, как Ю сходит с ума. Он нервничает, порой зависает ненадолго, хмурится, потом встряхивается, словно большой чёрный пёс. И тебе впервые хочется собственноручно придушить виновника этого состояния. Вернее, одного - придушить, а второго спустить с лестницы. Но ты этого не сделаешь. И не потому, что раза в два меньше и слабее каждого, а потому, что Ю потом будет волком на тебя смотреть и злиться за заботу. Ю, оказывается, большой мальчик, он всё «сам». И в упор не видит, куда это «сам» завело. Париж довёл его до невменяемого состояния. Когда ты и Такуми возвращаетесь с прогулки, то застаёте в автобусе ругающегося на трёх языках Гакта, Ю:зо, вяло отбрехивающегося в ответ, спящего Ю и батарею бутылок под столом.
- А, Чача-сан! А мы тут вот... – Ю:зо взмахивает рукой, показывая, что «они тут» и задевает Гакта по лицу.
- Да твою же... Джон! Помоги мне отнести это тело наверх!
- А потом и второе унесите, – ткнув пальцем в сторону Ю, ты уходишь разбирать покупки, которые уже не доставляют радости. Лучше бы тебе не уходить сегодня никуда, видел же, что твориться. И ещё этот Ю:зо, дурак...
На ужин не пришли оба. Ю так точно будет спать до утра. Тебе совершенно не хочется разговаривать ни с кем, но ты всё равно улыбаешься, шутишь в ответ на подколки Джона, ловишь понимающие взгляды Шиньи. Старый приятель прекрасно всё видит, но предпочитает не вмешиваться. В чужом доме свои порядки не заводят.
Ты поднимаешься наверх последним, задёргиваешь полог, закрывающий узкую койку, и укутываешься в одеяло. Мерзкая морось на улице не прекращается весь день, кажется она уже и в твою душу забралась...
- Чача... Чача, проснись, а... Ча...
Блядь, Ю... Ну какого беса ты тормошишь среди ночи? Ну что случилось?!
- Чача, мне плохо...
Ну да, нажрался, вот и плохо. Да и кто ещё будет слушать истерику не до конца протрезвевшего гитариста?
Решительно стянув с себя одеяло, ты отправляешь Ю вниз, просишь сделать кофе. Потом лезешь в свой заветный чемоданчик, где на дне, под кучей всяких нужных в поездке мелочей, вроде пинцета или маленькой отвёрточки, лежит фляжка с коньяком. Как раз в кофе накапать.
В кофе коньяк не попал. Вы выпили его в два глотка, а потом ты утянул Ю на небольшой диван, оббитый болотного цвета вельветом. И уже больше часа почти не слушаешь, что тебе говорят. Рассказ измученного друга ходит по кругу, и главное в нём страх, что всё может кардинально измениться.
- Ю, ну прекращай с ума сходить. Никто никого не прогонит.
- Тебе легко говорить, тебя везде примут, а я что?
- И куда же это интересно? Кому нужен дряхлый рокер? А? - смеёшься слегка скрипуче от долгого молчания.
Ты сознательно стараешься перевести разговор в шутку. Готов назвать себя стариком, криворуким страшилой, гламурной дурой, да как угодно, лишь бы вытянуть Ю из раковины, в которую тот забился.
- Какой ты дряхлый! Вон как скачешь...
А чего тебе это стоит не знает никто. Иной раз ноги болят так, что ты готов выть от боли, но нельзя. Показанная один раз слабость - и ты будешь всю оставшуюся жизнь администратором. Тебя, как престарелого льва, оставят при цирке только потому, что дрессировщик сам без тебя уже не сможет жить.
- Скачу. Надо – и скачу, и в платье влезаю, и даже розовую косуху купил. Помнишь тот изврат?
- Чача... – он укладывает голову тебе на колени, и ты тут же запускаешь пальцы в его отросшие волосы. Ну точно, пёс. Лохматый ризеншнауцер, верный друг, готовый за своё жизнь положить.
- Что?
- Как ты с этим справляешься?
- С чем?
- Ну... Ты понимаешь.
- Ничего не понимаю. Озвучь, пожалуйста.
Ты слышишь тяжёлый вздох.
- С присутствием в нашей группе этого... второго вокалиста.
Ревность. Ю ревнует. Так же, как и ты, но у него нет твоего опыта, и поэтому ему сложнее справляться.
- Есть и есть. И что?
- Как что?!
- Ю, он уйдёт, а мы – останемся, понимаешь? Вернётся в свой «Fade». Оттуда его не отпускали насовсем, – просто одолжили... попользоваться. – Воспринимай это ну как... как наложницу в гарем взяли, – Ю хихикает, а ты продолжаешь. – Они меняются каждый месяц, а жены остаются навсегда.
И стареют вместе с господином.
- Ну, ты тогда старшая жена...
- Да. А ты – любимая. Ю, прекрати загоняться, сколько уже этих мальчишек было. И где они теперь?
Он пожимает плечами. Правильно, были и сплыли.
- Любимая, говоришь?
- Точно.
Молчание затягивается, ты понимаешь, что Ю уснул прямо у тебя на коленях. Каждого, кто спускается с лестницы, ты приветствуешь сердитым взглядом и шипением: «Тихо!» Ноги затекли, спина ноет, но ты сам сторожишь не хуже пса чужой сон. И обещаешь себе: «Завтра я с ним поговорю», понимая, что будет тяжело донести до увлёкшегося красивым мужиком Гакта простую мысль. За эти двенадцать лет ты не раз, разозлившись, отчитывал: «Хочешь блядовать – пожалуйста, но в семью это не тащи!» То, что вы трое – семья, пусть не в том значении, что представляют себе фанатки, это правда, за которую опять надо бороться. И ты будешь, чего бы тебе это ни стоило.
А утром Ю улыбается. И эта улыбка стоит всех твоих бессонных часов.
Опять мешающих двое: Шинья и...
Виски, память, рок-н-ролл.Виски, память, рок-н-ролл.
Поговорить ни этим, ни следующим вечером не удаётся. Гакта с Джоном где-то носит, Ю потихоньку начинает депрессовать снова, пробует даже напиться, но ты вовремя отбираешь у Ю:зо очередную заначку, а у Ю – открытую бутылку.
- Это, – кивнул на виски, – не выход!
И выливаешь в раковину весь алкоголь. А то, что было ещё не откупорено – прячешь. На будущее.
Пригодилось на следующий день. Тебя вдруг мучает ностальгия по тому времени, когда Гакту для выражения собственного безумия, именуемого гордо «творческим порывом», хватало только себя самого и бутылки водки. Он писал тогда книгу, снимал фильм, а ты сидел в студии, медленно и лениво работая над собственным сольником. Сидеть без дела было невозможно, ввязываться в чей-нибудь проект – а тебя б со всеми твоими тараканами взяли куда угодно – не хотелось, хватало одного начальника… И тогда ты взял старую записную книжку, сел у телефона и весь день звонил своим приятелям с одной фразой: «Пишу альбом. Присоединишься?» Шинья согласился первым.
Сегодняшней ночью ты снова не спишь. Предложение давнего друга наконец-то напиться приходится как раз вовремя. Вы молча цедите жгучий виски, щурясь в свете лампы на его янтарный оттенок.
«Хреново, брат?»
«Хреново»
«Перебесится»
«Знаю»
Этот молчаливый диалог чётко рисуется в твоей голове чёрными тонкими иероглифами на нежно-молочной бумаге
Завтра вы будете уже в Берлине, в нормальной гостинице. Ты молча уйдёшь в номер к Ю, не рискуя оставлять его напиваться в компании Ю:зо. Взяли на свою голову в группу начинающего алкоголика. В GacktJOB он бы не прижился, там от начала и до конца сухой закон, да и тут был бы, если б некоторые не увлеклись слишком.
Себе ты не позволяешь показывать личные увлечения. Твой молодой друг это осознаёт быстро, и теперь не следит восхищенно за каждым твоим движением, так же стараясь не выдавать себя. Ещё тебя радует то, что он прекрасно понимает: семья – это самое важное, поэтому завтра не будет ни скандала, ни ревности. А что будет после сентября, ты ещё не думал.
Тихонько, переливчатой птичьей трелью поёт мобильник и слегка подрагивает в виброрежиме. Твой первый телефон мог спокойно «уехать» со стола на такой вибрации, а новомодный SE Ark даже в кармане брюк не чувствуется, а уж в сумке… Ну да и не за качество связи и громкость он был выбран, а за дизайн, лёгкость и изящество. Благо на цену понравившегося девайса ты давно уже можешь не обращать внимания.
«И кто в такую рань?»
«Работа…»
Даже не особо-то и работа, а самый что ни на есть отдых: посидеть со старинным приятелем у него на радио, поговорить о прошлом. Да-а, там есть, что вспомнить… «Ты ещё не забыл, что я люблю?» - улетает в далёкую Японию, почти закончившую свой рабочий день. «Нет, что и как ты любишь невозможно стереть из памяти…» В уголках губ намечается улыбка. Такамизава так и остался позёром и немного фриком, но ему это идёт. Не-ет, за столько лет, появись Такамий хоть раз в обычной майке и джинсах, ты б его не признал. Ну только если по улыбке. Надо будет выпить успокоительного перед интервью. Лошадиную дозу. Две. Такамизава непредсказуем, как ураган, а язвительности в нём стало ещё больше с годами. Ты периодически натыкаешься на его «Rockban» и слышишь, как страдают от острого язычка неподготовленные гости. «Ха! Всё, у нас тут три утра, я занят» «Кем?» «Почти сплю. Вот только выпью ещё виски…»
Послезавтра выступление, его будут транслировать по Niko Niko, не хватало ещё выглядеть… на весь свой возраст. «Не пей много, Юки-тян, руки дрожать будут» Ты откровенно смеёшься, бросаешь быстрый взгляд на Шинью, но молчаливый медведь напротив даже не шевелится. Кажется, он спит с открытыми глазами. «Не буду, Тоши-семпай!» И залпом проглатываешь остатки виски из стакана.
Тормошишь Шинью, кивая на часы. Тот со стуком ставит стакан на стол. Хорошо посидели.
Убираете вы за собой аккуратно и основательно: ещё не хватало выслушивать вопли Ю:зо на тему «как сами – так можно, как я – так дурак». Стаканы вымыли и протёрли насухо, бутылку Шинья просто выкинул в окно. Не хватало, чтоб её потом нашли в ведре. Гакт будет нервничать, подозревая в пьянстве невиновного Ю, а это не нужно совершенно. Ты уже давно уверен, что все гактовские проблемы с голосом не от напряжённой работы, а от нервов. Психовал бы меньше, не тащил на себе три ноши, глядишь, и не было бы нынешней ситуации.
Наверху все спят. Только Такуми, когда ты проходишь мимо, ловит на мгновение твою руку. Не сейчас, улыбаешься ты, поиграем завтра…
Чача опять не спал ночь, но нам в этом он не признается...
Рисунок лаком на салфетке.Рисунок лаком на салфетке.
Ты уже давно не красил ногти сам и очень удивляешься, что лак ложится ровно, что ты почти не обляпал им пальцы. Руки в чёрных пятнах – это неэстетично. Вообще – неряшливо. Ты хоть и носишь на себе леопардовую шкурку, но к лишним пятнам на теле относишься негативно.
Матовый чёрный лак сохнет недолго, даже не нужна та штука, в которой лак сушат в салоне. Ты иррационально боишься её: а ну как откусит пальцы…
- Эй, а ты тут чего уже? Ты что, ночевал прямо тут? Говорил, что вернёшься в Токио и завалишься спать, как русский медведь на всю зиму.
Ну да, ночь, студия, тишина… И до зимы ещё больше трёх месяцев.
- Чача, ты чего молчишь?
А есть, что говорить?
- Ча…
Ага, а далее последует обвинение в «чисто женском» поведении. Тем более ввиду того, чем ты тут сейчас занят.
- Юки?
- А? Прости, задумался…
- Скорее уснул… И о чём? Кстати, ты чего сегодня такой готичный?
- У Такамизавы был. Развлекались.
- В «Rockban»?
Нет! На кровати с балдахином!
- Да.
- А Ю где?
Опомнился…
- У родственников в Киото. Как Париж?
После вашего ночного разговора в автобусе Ю успокоился. Нет, он порывался как-то напиться по старой памяти с Ю:зо, но ты не дал. А через пару дней застал его с Джоном и бутылкой виски. Ю тебя не заметил, а вот Джон замахал рукой, мол, проваливай, дай мне с ним поговорить. Уже в Будапеште, отдыхая после двух концертов подряд, видишь, что Ю расслабился. Посторонний бы и не заметил, что тот нервничает, но ты знаешь его уже лет двенадцать, поэтому возвращение прежнего тихого и уравновешенного друга ты не пропустил. Да и расспрашивать не стал, суть разговора и так ясна была по составу его участников…
А вот когда в Токио вы вылетели усечённым составом, Ю сразу сказал, что до начала второй части выступлений уедет в Киото. И тебе снова захотелось кое-кого придушить.
- Так вот ты чего… Хорошо Париж, нам понравилось.
Ещё б не понравилось…
Ты со вздохом садишься на старый скрипучий диван, который достался вам по наследству вместе со студией. Садишься и похлопываешь рукой радом с собой, приглашая. Диван опять скрипит, а на колени тебе опускается русая голова. Погладь кота, да?
- Думаешь, я не понимаю, что ты хочешь мне сказать? – говорит тихо, словно кто-то может вас подслушать. – Ча, ты же меня знаешь, как облупленного, я не могу иначе, я постоянно должен искать что-то новое.
- Ну да, – под пальцами мягкий ёжик волос, – у тебя огромное сердце, в котором помещается ну очень много любви. Гаку, на всех её не напасёшься…
- А кто тут говорит о любви? Я ему ничего не обещал. И он это понимает.
- Кобель ты… Хуй с крылышками…
- Че-его?
- Того. Сам летаешь, других за собой тащишь, а потом – бумц! И пиздец.
- Я не люблю, когда ты ругаешься…
- Молчи! Flying fuck…
Гакт аж давится воздухом от смеха, а ты старательно отводишь глаза, чтобы он не заметил, что ты тоже готов ржать вместе с ним до изнеможения.
- Ка-ак ты сказал?!
- Flying fuck.
- Чача-а… Это как, вообще?
Ты тянешь со стола салфетку и лак, рисуешь.
- Как-то так…
- Отдай! Я на стенку повешу! В рамочку.
- Лучше тату сделай. На причинном месте. Там как раз будет в тему.
- Опять злишься?
- А стоит радоваться? Ты нам нервы вытрепал своим… своей дружбой.
Совсем недавно в автобусе ты так же сидел, подогнув ногу под себя, и так же на твоих колеях лежал твой друг. Только теперь задача разговора другая, не успокоить, а понять, как долго будет длиться этот загул. А как иначе узнаешь? Опускаться до скандала? Перед глазами пример матери: у отца был тяжёлый характер, он многое себе позволял, но никогда в доме не было слышно ругани. Мать, мудрейшая из женщин, молчала, когда супруг был в гневе, все проблемы решая на трезвую голову. Ты научился этому у неё. Везде, где б ты ни работал, все скандалы разруливал именно ты. Неважно, наорал ли темпераментный басист на журналиста, сцепились ли вокалист с барабанщиком из-за какой-то – на твой взгляд – ерунды, миротворческая миссия всегда была именно на тебе. А тут даже ссоры нет. Даже сказать нечего больше.
- Ну не все же такие тихушники, как ты.
За всё время тебя палили только дважды. Один раз – по пьяни, второй – случайно, когда ты просто не предполагал, что парнишка из танцгруппы окажется в том же отеле, что и ты.
- Я не так часто «дружу», как ты.
- Это мы просто не знаем…
- Вот давай ещё… – яйцами померяться предлагать… докатился. – Гакт, ты меня вывел.
Ты уходишь обратно за стол, оставив Гакта лежать на диване, собираешь пузырьки с лаком в пакетик.
- Если б я тебя вывел, ты б не ругался.
Это факт. Когда ты зол, то ведёшь себя подчёркнуто вежливо, соблюдая все правила субординации. Последний раз такое было пару лет назад, вы не сошлись характерами с фотографом, которого Гакт пригласил на съёмки фотобука. Молодой наглец посчитал, что лучше знает, как тебя надо снимать. О-оо-о! Это была война. Стафф делал ставки, Гакт – наслаждался, фотограф – зверел, а ты по окончании съёмок уехал отдыхать к океану. Ты даже засветился там в массовке какого-то молодёжного фильма. Подошли девушки, попросили, а ты согласился, словно назло всем фотографам мира, которым Гакт платил за фотосеты. Его попросили сыграть мастера кен-до, которого видит в толпе главный герой, ему кажется что тот – его Учитель… Похоже, о том, кто ты, девушки, далёкие от мира j-rock`a, узнали уже после съёмок.
- …и, вообще, Чача, как думаешь, может, стоит собрать всех и махнуть куда-нибудь?
Фыркаешь.
- Ты лучше Диарсов вывези в Лондон, как обещал. Как раз есть время.
- Поездка – на Рождество. И в Берлин.
- Берлин – это двадцать фэнов, по четыре на каждого, а Лондон – ты один с тремя.
Он приподнимается на локте.
- Точно… Там брат с сестрой и их учитель из школы. Эй! А почему мне не напомнили?!
- Ты уволил секретаря. Он забыл про твою встречу с менеджером Йокогама-арена.
- Вот чёрт. А нового взяли?
- Нет, но я могу поискать.
- У тебя кто-то есть на примете?
- Племянник моего приятеля. Он как раз закончил учёбу.
- Чача, у тебя в роду евреев не было?
- При чём тут?..
- У тебя всё всегда есть.
- Это не показатель. Я переживаю за нашу работу. И не антисемитствуй.
- Ты убиваешь меня сложными словами.
- Не ёрничай. Я серьёзно. Завтра позвоню, приглашу на собеседование. А ты напиши в блоге или твиттере, что поездка в Лондон будет после японской части YFC.
- Ча, а давай моим секретарём будешь ты?
- Я и так уже на полставки всё, что можно…
Тихий смех с дивана заставляет тебя улыбнуться.
- И что ты там наговорил Такамию?
- Выдал все наши грязные тайны! И рассказал о своей идее международного метал-феста.
Идея собрать лучшие рок-команды тех стран, где проезжал в этом году YFC, появилась сразу, как ты послушал «Fade». У вас под носом, в Токио, неплохая команда, а о ней никто ни сном, ни духом. А уж в Японии зарубежных музыкантов знают только самых популярных. Ну и старый добрый old school. Ты уже послушал диски порекомендованных тебе французов, англичан, немцев, часть дисков из России. В Москве ты даже умудрился познакомиться с гитаристом одной из групп, который, как оказалось, ведёт передачу о тяжёлой музыке на радио. Высокий, тощий, рыжий, весь покрытый татуировками, он бы идеально подошёл в пару к «вороному» Сугизо. Тем более оба любят ну о-очень тяжелый звук…
- И что он?
- Такамий только «за». Тем более что он приглашён.
- А почему именно металл?
- Он так только называется, там и hard будет, и trash, и power. Главное, чтобы участники согласились приехать. Визы, сам понимаешь, да и не в ближний свет лететь.
- Тебе деньги нужны?
- Не откажусь. И от помощи Матсумото – тоже. Кстати, я пригласил снимать это безобразие ту девушку из Германии.
- Какую?
- С выставки. Помнишь? «Мальчик + мальчик»?
- Аааа… неплохие работы. Это же она потом в Лейпциге тебя у фонтана снимала?
- Да. Кстати, Йошики с ней уже работал. Через неделю презентация иксовской фотоманги, она – автор фотографий.
- Надо брать. И на постоянную. Сразу.
- Собственник.
- Всё лучшее – мне!
- Ты только не разбрасывайся этим лучшим, хорошо?
Гакт садится. Смотрит серьёзно.
- Никогда. Ты меня знаешь.
И тебе почему-то приходит в голову мысль, что рисунок, сделанный лаком на салфетке, завтра же перекочует на гатовскую майку. Правильно, чтоб каждый сразу знал, с кем имеет дело.
Но, конечно, даже не представляешь, что будет вторая майка, розовая, с белым рисунком… Ну не сволочь же, а?
Автор: HardRain
Жанр: романтика
Пейринг: сложно всё…
Рейтинг: PG-13 (за мат)
Размещение: со ссылкой на дневник автора
Дисклеймер: они там все свои собственные…
Сначала, увидев это фото, мы решили, что Чаче кто-то мешает спать. В виновники seimei93 выбрал Такуми...
Фотография 9х13.Фотография 9х13.
- Боже, да выкиньте вы эту фотографию!
Ответом был откровенный ржач.
- Чача, да ни за что! В студии повесим! Смотри, какая ты тут лапочка... Такуми, смотри куда ставишь!!! У нас нет оригинала! Такуми!
От жара металлической кружки глянцевая поверхность снимка сморщилась.
- Простите... – парень, без тени раскаяния в глазах, сгрёб фото со стола. – Испортил...
Разорванный на несколько частей лист скрылся в бездонной пасти мусорного ящика.
А злой и уставший мужчина с благодарным вздохом откинулся на спинку сиденья. Все ночи тура YFC он толком не спал. Его выматывал охочий до знаний мальчишка. Только и слышалось:
- Фудзимура-сан, а как?
- Фудзимура-сан, а покажите...
- Фудзимура-сан, а можно... я... сам?
Да, тяжело обучать молодого олуха всем премудростям игры на гитаре и... нервах. Но этот зачёт он однозначно сдал.
А потом midnight c@t решила, что ему ещё и Ю:зо помогает...
Слонопотамы.Слонопотамы.
- Шшшш... Разбудиш-шь!
- Если ты не споткнёшься, как в прошлый раз, то никто никого не разбудит!
- А я виноват, что Ю за собой не убирает?!
Ты прикрыл ладонью светящийся экранчик телефона – три утра, черти вы неугомонные! – и еле сдержал смешок. У Ю в туре появилось новое увлечение: он в каждом городе покупал модельки автомобилей. Порой по нескольку штук сразу. И, конечно, когда в тесном пространстве стараются ужиться восемнадцать человек, то неизбежны «побеги» из миниатюрного автопарка. Вот в прошлый раз Ю:зо и наступил на такого беглеца. Перепугался даже водитель...
- Ю... – ворчание – бухаешь ты с Ю, а в кровать тебя тащу я? Где справедливость?
Кто-то споткнулся и сдавленно выругался.
- Да тише же! Разбудишь! Он и так не спит! Иди медленнее. А лучше – ползи.
Представляешь себе ползущего на четвереньках Ю:зо и хихикаешь. Возня прекратилась.
- Слышал?
- Ага.
- Не спит?
- Не знаю.
Осторожные, но довольно шумные шаги удалились, заскрипела койка, потом вторая... Кто-то выругался. Стало совсем тихо, только изредка проносились мимо машины, а звук работающего мотора уже стал привычен так же, как и тиканье часов у тебя дома. Но там хоть можно открыть окно и посидеть на балкончике. Или подняться на крышу...
Чача решительно встал, бесшумно спустился по узкой крутой лестнице на первый этаж.
- Опять не спишь? Угробишь себя...
- Сам-то...
- Мне и трёх часов хватит, знаешь же.
Знаешь. С тех самых пор, когда двенадцать лет назад принял приглашение худющего и всклокоченного мальчишки играть у него в группе. Тогда было интересно, что сможет противопоставить бывшим коллегам юный вокалист Malice Mizer. Парень отчаянно желал доказать всем, что он и сам по себе многого стоит, но на помощь особо не рассчитывал: никто не хотел переходить дорогу Мане. Шутили даже, что чёрные коты, которые это делали по незнанию, дохли в тот же момент. А уж сожрать начинающего артиста этому «монстру» вижуала ничего не стоило. С тех пор ты ни разу не пожалел о своём решении.
- Держи, взбодрись, – Гакт протянул какой-то особый чай, на травах, которые он купил ещё в Париже. Он вечером перед самым отъездом исчез куда-то, заставив всех изрядно поволноваться, а вернулся уже с небольшим кожаным чемоданчиком, набитым толстенькими полотняными мешочками.
Улыбка тронула губы гитариста. Пусть этот раунд бессоннице он проиграл, но война-то ещё не окончена. Да и надо разобраться с Ю, который спаивает молодежь, спит по десять часов, если есть возможность, а он, Чача, страдает по его вине. Да, день сегодня будет просто потрясающим.
Вырвавшийся из тумана рёв клаксона обгоняющей их автобус грузовой фуры прозвучал фанфарами. Сны – снами, а война с беспорядком – по расписанию.
Джон тоже не дал поспать Чаче, но потом постарался исправится...
Про котов и пятна.Про котов и пятна.
Он ходит по студии, словно не человек, а зверь - бесшумно. Девочки-фанатки наверняка окрестят его котом и будут правы. Из всех кошачьих он больше всего похож на ягуара: такой же большой, тяжёлый и... пятнистый. Шариковая ручка потекла, и теперь пальцы испачканы синими чернилами, в полумраке кажущимися чёрными. Ягуар наоборот, кот-негатив. Негативный такой зверище. А улыбка - искренняя и обаятельная. Как и сам Джон.
А ещё говорят, что ягуары - самые нежные любовники из кошачьих. Но это вообще не должно волновать, ибо надо попытаться воспользоваться моментом и отдохнуть. Если кто-то увидит, что сон опять обошёл тебя стороной, то стоять тебе с гитарой у пульта и бренчать до тех пор, пока придирчивый звукооператор не решит, что достаточно. Ну или пока ты сам не рухнешь от усталости.
Уже второй месяц длятся изнурительные репетиции. Шоу должно быть совершенно, все случайности – отработаны заранее. Сначала это в кайф, после последнего тура все уже немного соскучились по работе, но выбранный ритм сказывается даже на самых сильных. Вон, даже пятнистый двуногий и тот примостился на краешке твоего матраса, так удачно уложенного в самом тёмном углу студии. Придётся идти и варить крепчайший кофе. Лучше пусть колотящееся сердце отвлекает от сна, чем клевать носом в кресле перед пультом.
- Ты куда? Я недолго, полежу чуть... диван занят. Спи.
- Не могу.
- Бессонница? У меня бывало такое. В школе.
- У меня уже старческое, – поддеваешь. – Проживёшь с моё...
Он фыркает в ответ и растягивает во весь свой огромный рост на матрасе. Какой, оказывается, у вас длинный ягуар завёлся...
- Не смеши. Ты ещё с десяток таких как я уделаешь.
- Думаешь в мире есть хоть ещё один такой как ты? Пресветлая Аматерасу, спаси этот мир!
Ягуар начинает вполне по-человечески ржать, но умолкает тут же, как с дивана доносится истеричный голос Такуми:
- Не разбудите!
Не буди лихо...
Джон умолкает.
- «Не будите спящего дракона»... Совсем спать не хочешь?
- Нет. Ты прогнал мой сон, - зверь.
Раскаяние в глазах? Ну да, скорее Ниагарский водопад замрёт на месте.
- Буду должен.
- А как же...
Весь день ты держишься только на собственном упрямстве. Нельзя подводить команду тогда, когда времени катастрофически не хватает. Вы уезжаете в тур, даже не записав ни одной новой песни. Стыд перед поклонниками не мучает только ягуара: там, за самым большим океаном мира, уже - уверен в этом! - забыли, что это такое.
Вечером ты едва успеваешь поставить гитару на стойку, как замечаешь на соседней повешенный на колку ключ от номера гостиницы, что этажом выше студии, с воткнутой в кольцо запиской: «Я дарю тебе ночь тишины...» А чуть ниже приписка другим почерком: «Выспись ты наконец, а... не пугай мне молодёжь!» Это Шинья-то молодёжь? Улыбка кривит слегка губы: они оба золотые коты в пятнах, ягуар и леопард. Потому и спелись.
Ю ни в чём не виноват, но Чача опять не спит, ибо не может оставить друга без поддержки.
Про семейные отношения.Про семейные отношения.
Уже пятая неделя, как Ю сходит с ума. Он нервничает, порой зависает ненадолго, хмурится, потом встряхивается, словно большой чёрный пёс. И тебе впервые хочется собственноручно придушить виновника этого состояния. Вернее, одного - придушить, а второго спустить с лестницы. Но ты этого не сделаешь. И не потому, что раза в два меньше и слабее каждого, а потому, что Ю потом будет волком на тебя смотреть и злиться за заботу. Ю, оказывается, большой мальчик, он всё «сам». И в упор не видит, куда это «сам» завело. Париж довёл его до невменяемого состояния. Когда ты и Такуми возвращаетесь с прогулки, то застаёте в автобусе ругающегося на трёх языках Гакта, Ю:зо, вяло отбрехивающегося в ответ, спящего Ю и батарею бутылок под столом.
- А, Чача-сан! А мы тут вот... – Ю:зо взмахивает рукой, показывая, что «они тут» и задевает Гакта по лицу.
- Да твою же... Джон! Помоги мне отнести это тело наверх!
- А потом и второе унесите, – ткнув пальцем в сторону Ю, ты уходишь разбирать покупки, которые уже не доставляют радости. Лучше бы тебе не уходить сегодня никуда, видел же, что твориться. И ещё этот Ю:зо, дурак...
На ужин не пришли оба. Ю так точно будет спать до утра. Тебе совершенно не хочется разговаривать ни с кем, но ты всё равно улыбаешься, шутишь в ответ на подколки Джона, ловишь понимающие взгляды Шиньи. Старый приятель прекрасно всё видит, но предпочитает не вмешиваться. В чужом доме свои порядки не заводят.
Ты поднимаешься наверх последним, задёргиваешь полог, закрывающий узкую койку, и укутываешься в одеяло. Мерзкая морось на улице не прекращается весь день, кажется она уже и в твою душу забралась...
- Чача... Чача, проснись, а... Ча...
Блядь, Ю... Ну какого беса ты тормошишь среди ночи? Ну что случилось?!
- Чача, мне плохо...
Ну да, нажрался, вот и плохо. Да и кто ещё будет слушать истерику не до конца протрезвевшего гитариста?
Решительно стянув с себя одеяло, ты отправляешь Ю вниз, просишь сделать кофе. Потом лезешь в свой заветный чемоданчик, где на дне, под кучей всяких нужных в поездке мелочей, вроде пинцета или маленькой отвёрточки, лежит фляжка с коньяком. Как раз в кофе накапать.
В кофе коньяк не попал. Вы выпили его в два глотка, а потом ты утянул Ю на небольшой диван, оббитый болотного цвета вельветом. И уже больше часа почти не слушаешь, что тебе говорят. Рассказ измученного друга ходит по кругу, и главное в нём страх, что всё может кардинально измениться.
- Ю, ну прекращай с ума сходить. Никто никого не прогонит.
- Тебе легко говорить, тебя везде примут, а я что?
- И куда же это интересно? Кому нужен дряхлый рокер? А? - смеёшься слегка скрипуче от долгого молчания.
Ты сознательно стараешься перевести разговор в шутку. Готов назвать себя стариком, криворуким страшилой, гламурной дурой, да как угодно, лишь бы вытянуть Ю из раковины, в которую тот забился.
- Какой ты дряхлый! Вон как скачешь...
А чего тебе это стоит не знает никто. Иной раз ноги болят так, что ты готов выть от боли, но нельзя. Показанная один раз слабость - и ты будешь всю оставшуюся жизнь администратором. Тебя, как престарелого льва, оставят при цирке только потому, что дрессировщик сам без тебя уже не сможет жить.
- Скачу. Надо – и скачу, и в платье влезаю, и даже розовую косуху купил. Помнишь тот изврат?
- Чача... – он укладывает голову тебе на колени, и ты тут же запускаешь пальцы в его отросшие волосы. Ну точно, пёс. Лохматый ризеншнауцер, верный друг, готовый за своё жизнь положить.
- Что?
- Как ты с этим справляешься?
- С чем?
- Ну... Ты понимаешь.
- Ничего не понимаю. Озвучь, пожалуйста.
Ты слышишь тяжёлый вздох.
- С присутствием в нашей группе этого... второго вокалиста.
Ревность. Ю ревнует. Так же, как и ты, но у него нет твоего опыта, и поэтому ему сложнее справляться.
- Есть и есть. И что?
- Как что?!
- Ю, он уйдёт, а мы – останемся, понимаешь? Вернётся в свой «Fade». Оттуда его не отпускали насовсем, – просто одолжили... попользоваться. – Воспринимай это ну как... как наложницу в гарем взяли, – Ю хихикает, а ты продолжаешь. – Они меняются каждый месяц, а жены остаются навсегда.
И стареют вместе с господином.
- Ну, ты тогда старшая жена...
- Да. А ты – любимая. Ю, прекрати загоняться, сколько уже этих мальчишек было. И где они теперь?
Он пожимает плечами. Правильно, были и сплыли.
- Любимая, говоришь?
- Точно.
Молчание затягивается, ты понимаешь, что Ю уснул прямо у тебя на коленях. Каждого, кто спускается с лестницы, ты приветствуешь сердитым взглядом и шипением: «Тихо!» Ноги затекли, спина ноет, но ты сам сторожишь не хуже пса чужой сон. И обещаешь себе: «Завтра я с ним поговорю», понимая, что будет тяжело донести до увлёкшегося красивым мужиком Гакта простую мысль. За эти двенадцать лет ты не раз, разозлившись, отчитывал: «Хочешь блядовать – пожалуйста, но в семью это не тащи!» То, что вы трое – семья, пусть не в том значении, что представляют себе фанатки, это правда, за которую опять надо бороться. И ты будешь, чего бы тебе это ни стоило.
А утром Ю улыбается. И эта улыбка стоит всех твоих бессонных часов.
Опять мешающих двое: Шинья и...
Виски, память, рок-н-ролл.Виски, память, рок-н-ролл.
Поговорить ни этим, ни следующим вечером не удаётся. Гакта с Джоном где-то носит, Ю потихоньку начинает депрессовать снова, пробует даже напиться, но ты вовремя отбираешь у Ю:зо очередную заначку, а у Ю – открытую бутылку.
- Это, – кивнул на виски, – не выход!
И выливаешь в раковину весь алкоголь. А то, что было ещё не откупорено – прячешь. На будущее.
Пригодилось на следующий день. Тебя вдруг мучает ностальгия по тому времени, когда Гакту для выражения собственного безумия, именуемого гордо «творческим порывом», хватало только себя самого и бутылки водки. Он писал тогда книгу, снимал фильм, а ты сидел в студии, медленно и лениво работая над собственным сольником. Сидеть без дела было невозможно, ввязываться в чей-нибудь проект – а тебя б со всеми твоими тараканами взяли куда угодно – не хотелось, хватало одного начальника… И тогда ты взял старую записную книжку, сел у телефона и весь день звонил своим приятелям с одной фразой: «Пишу альбом. Присоединишься?» Шинья согласился первым.
Сегодняшней ночью ты снова не спишь. Предложение давнего друга наконец-то напиться приходится как раз вовремя. Вы молча цедите жгучий виски, щурясь в свете лампы на его янтарный оттенок.
«Хреново, брат?»
«Хреново»
«Перебесится»
«Знаю»
Этот молчаливый диалог чётко рисуется в твоей голове чёрными тонкими иероглифами на нежно-молочной бумаге
Завтра вы будете уже в Берлине, в нормальной гостинице. Ты молча уйдёшь в номер к Ю, не рискуя оставлять его напиваться в компании Ю:зо. Взяли на свою голову в группу начинающего алкоголика. В GacktJOB он бы не прижился, там от начала и до конца сухой закон, да и тут был бы, если б некоторые не увлеклись слишком.
Себе ты не позволяешь показывать личные увлечения. Твой молодой друг это осознаёт быстро, и теперь не следит восхищенно за каждым твоим движением, так же стараясь не выдавать себя. Ещё тебя радует то, что он прекрасно понимает: семья – это самое важное, поэтому завтра не будет ни скандала, ни ревности. А что будет после сентября, ты ещё не думал.
Тихонько, переливчатой птичьей трелью поёт мобильник и слегка подрагивает в виброрежиме. Твой первый телефон мог спокойно «уехать» со стола на такой вибрации, а новомодный SE Ark даже в кармане брюк не чувствуется, а уж в сумке… Ну да и не за качество связи и громкость он был выбран, а за дизайн, лёгкость и изящество. Благо на цену понравившегося девайса ты давно уже можешь не обращать внимания.
«И кто в такую рань?»
«Работа…»
Даже не особо-то и работа, а самый что ни на есть отдых: посидеть со старинным приятелем у него на радио, поговорить о прошлом. Да-а, там есть, что вспомнить… «Ты ещё не забыл, что я люблю?» - улетает в далёкую Японию, почти закончившую свой рабочий день. «Нет, что и как ты любишь невозможно стереть из памяти…» В уголках губ намечается улыбка. Такамизава так и остался позёром и немного фриком, но ему это идёт. Не-ет, за столько лет, появись Такамий хоть раз в обычной майке и джинсах, ты б его не признал. Ну только если по улыбке. Надо будет выпить успокоительного перед интервью. Лошадиную дозу. Две. Такамизава непредсказуем, как ураган, а язвительности в нём стало ещё больше с годами. Ты периодически натыкаешься на его «Rockban» и слышишь, как страдают от острого язычка неподготовленные гости. «Ха! Всё, у нас тут три утра, я занят» «Кем?» «Почти сплю. Вот только выпью ещё виски…»
Послезавтра выступление, его будут транслировать по Niko Niko, не хватало ещё выглядеть… на весь свой возраст. «Не пей много, Юки-тян, руки дрожать будут» Ты откровенно смеёшься, бросаешь быстрый взгляд на Шинью, но молчаливый медведь напротив даже не шевелится. Кажется, он спит с открытыми глазами. «Не буду, Тоши-семпай!» И залпом проглатываешь остатки виски из стакана.
Тормошишь Шинью, кивая на часы. Тот со стуком ставит стакан на стол. Хорошо посидели.
Убираете вы за собой аккуратно и основательно: ещё не хватало выслушивать вопли Ю:зо на тему «как сами – так можно, как я – так дурак». Стаканы вымыли и протёрли насухо, бутылку Шинья просто выкинул в окно. Не хватало, чтоб её потом нашли в ведре. Гакт будет нервничать, подозревая в пьянстве невиновного Ю, а это не нужно совершенно. Ты уже давно уверен, что все гактовские проблемы с голосом не от напряжённой работы, а от нервов. Психовал бы меньше, не тащил на себе три ноши, глядишь, и не было бы нынешней ситуации.
Наверху все спят. Только Такуми, когда ты проходишь мимо, ловит на мгновение твою руку. Не сейчас, улыбаешься ты, поиграем завтра…
Чача опять не спал ночь, но нам в этом он не признается...
Рисунок лаком на салфетке.Рисунок лаком на салфетке.
Ты уже давно не красил ногти сам и очень удивляешься, что лак ложится ровно, что ты почти не обляпал им пальцы. Руки в чёрных пятнах – это неэстетично. Вообще – неряшливо. Ты хоть и носишь на себе леопардовую шкурку, но к лишним пятнам на теле относишься негативно.
Матовый чёрный лак сохнет недолго, даже не нужна та штука, в которой лак сушат в салоне. Ты иррационально боишься её: а ну как откусит пальцы…
- Эй, а ты тут чего уже? Ты что, ночевал прямо тут? Говорил, что вернёшься в Токио и завалишься спать, как русский медведь на всю зиму.
Ну да, ночь, студия, тишина… И до зимы ещё больше трёх месяцев.
- Чача, ты чего молчишь?
А есть, что говорить?
- Ча…
Ага, а далее последует обвинение в «чисто женском» поведении. Тем более ввиду того, чем ты тут сейчас занят.
- Юки?
- А? Прости, задумался…
- Скорее уснул… И о чём? Кстати, ты чего сегодня такой готичный?
- У Такамизавы был. Развлекались.
- В «Rockban»?
Нет! На кровати с балдахином!
- Да.
- А Ю где?
Опомнился…
- У родственников в Киото. Как Париж?
После вашего ночного разговора в автобусе Ю успокоился. Нет, он порывался как-то напиться по старой памяти с Ю:зо, но ты не дал. А через пару дней застал его с Джоном и бутылкой виски. Ю тебя не заметил, а вот Джон замахал рукой, мол, проваливай, дай мне с ним поговорить. Уже в Будапеште, отдыхая после двух концертов подряд, видишь, что Ю расслабился. Посторонний бы и не заметил, что тот нервничает, но ты знаешь его уже лет двенадцать, поэтому возвращение прежнего тихого и уравновешенного друга ты не пропустил. Да и расспрашивать не стал, суть разговора и так ясна была по составу его участников…
А вот когда в Токио вы вылетели усечённым составом, Ю сразу сказал, что до начала второй части выступлений уедет в Киото. И тебе снова захотелось кое-кого придушить.
- Так вот ты чего… Хорошо Париж, нам понравилось.
Ещё б не понравилось…
Ты со вздохом садишься на старый скрипучий диван, который достался вам по наследству вместе со студией. Садишься и похлопываешь рукой радом с собой, приглашая. Диван опять скрипит, а на колени тебе опускается русая голова. Погладь кота, да?
- Думаешь, я не понимаю, что ты хочешь мне сказать? – говорит тихо, словно кто-то может вас подслушать. – Ча, ты же меня знаешь, как облупленного, я не могу иначе, я постоянно должен искать что-то новое.
- Ну да, – под пальцами мягкий ёжик волос, – у тебя огромное сердце, в котором помещается ну очень много любви. Гаку, на всех её не напасёшься…
- А кто тут говорит о любви? Я ему ничего не обещал. И он это понимает.
- Кобель ты… Хуй с крылышками…
- Че-его?
- Того. Сам летаешь, других за собой тащишь, а потом – бумц! И пиздец.
- Я не люблю, когда ты ругаешься…
- Молчи! Flying fuck…
Гакт аж давится воздухом от смеха, а ты старательно отводишь глаза, чтобы он не заметил, что ты тоже готов ржать вместе с ним до изнеможения.
- Ка-ак ты сказал?!
- Flying fuck.
- Чача-а… Это как, вообще?
Ты тянешь со стола салфетку и лак, рисуешь.
- Как-то так…
- Отдай! Я на стенку повешу! В рамочку.
- Лучше тату сделай. На причинном месте. Там как раз будет в тему.
- Опять злишься?
- А стоит радоваться? Ты нам нервы вытрепал своим… своей дружбой.
Совсем недавно в автобусе ты так же сидел, подогнув ногу под себя, и так же на твоих колеях лежал твой друг. Только теперь задача разговора другая, не успокоить, а понять, как долго будет длиться этот загул. А как иначе узнаешь? Опускаться до скандала? Перед глазами пример матери: у отца был тяжёлый характер, он многое себе позволял, но никогда в доме не было слышно ругани. Мать, мудрейшая из женщин, молчала, когда супруг был в гневе, все проблемы решая на трезвую голову. Ты научился этому у неё. Везде, где б ты ни работал, все скандалы разруливал именно ты. Неважно, наорал ли темпераментный басист на журналиста, сцепились ли вокалист с барабанщиком из-за какой-то – на твой взгляд – ерунды, миротворческая миссия всегда была именно на тебе. А тут даже ссоры нет. Даже сказать нечего больше.
- Ну не все же такие тихушники, как ты.
За всё время тебя палили только дважды. Один раз – по пьяни, второй – случайно, когда ты просто не предполагал, что парнишка из танцгруппы окажется в том же отеле, что и ты.
- Я не так часто «дружу», как ты.
- Это мы просто не знаем…
- Вот давай ещё… – яйцами померяться предлагать… докатился. – Гакт, ты меня вывел.
Ты уходишь обратно за стол, оставив Гакта лежать на диване, собираешь пузырьки с лаком в пакетик.
- Если б я тебя вывел, ты б не ругался.
Это факт. Когда ты зол, то ведёшь себя подчёркнуто вежливо, соблюдая все правила субординации. Последний раз такое было пару лет назад, вы не сошлись характерами с фотографом, которого Гакт пригласил на съёмки фотобука. Молодой наглец посчитал, что лучше знает, как тебя надо снимать. О-оо-о! Это была война. Стафф делал ставки, Гакт – наслаждался, фотограф – зверел, а ты по окончании съёмок уехал отдыхать к океану. Ты даже засветился там в массовке какого-то молодёжного фильма. Подошли девушки, попросили, а ты согласился, словно назло всем фотографам мира, которым Гакт платил за фотосеты. Его попросили сыграть мастера кен-до, которого видит в толпе главный герой, ему кажется что тот – его Учитель… Похоже, о том, кто ты, девушки, далёкие от мира j-rock`a, узнали уже после съёмок.
- …и, вообще, Чача, как думаешь, может, стоит собрать всех и махнуть куда-нибудь?
Фыркаешь.
- Ты лучше Диарсов вывези в Лондон, как обещал. Как раз есть время.
- Поездка – на Рождество. И в Берлин.
- Берлин – это двадцать фэнов, по четыре на каждого, а Лондон – ты один с тремя.
Он приподнимается на локте.
- Точно… Там брат с сестрой и их учитель из школы. Эй! А почему мне не напомнили?!
- Ты уволил секретаря. Он забыл про твою встречу с менеджером Йокогама-арена.
- Вот чёрт. А нового взяли?
- Нет, но я могу поискать.
- У тебя кто-то есть на примете?
- Племянник моего приятеля. Он как раз закончил учёбу.
- Чача, у тебя в роду евреев не было?
- При чём тут?..
- У тебя всё всегда есть.
- Это не показатель. Я переживаю за нашу работу. И не антисемитствуй.
- Ты убиваешь меня сложными словами.
- Не ёрничай. Я серьёзно. Завтра позвоню, приглашу на собеседование. А ты напиши в блоге или твиттере, что поездка в Лондон будет после японской части YFC.
- Ча, а давай моим секретарём будешь ты?
- Я и так уже на полставки всё, что можно…
Тихий смех с дивана заставляет тебя улыбнуться.
- И что ты там наговорил Такамию?
- Выдал все наши грязные тайны! И рассказал о своей идее международного метал-феста.
Идея собрать лучшие рок-команды тех стран, где проезжал в этом году YFC, появилась сразу, как ты послушал «Fade». У вас под носом, в Токио, неплохая команда, а о ней никто ни сном, ни духом. А уж в Японии зарубежных музыкантов знают только самых популярных. Ну и старый добрый old school. Ты уже послушал диски порекомендованных тебе французов, англичан, немцев, часть дисков из России. В Москве ты даже умудрился познакомиться с гитаристом одной из групп, который, как оказалось, ведёт передачу о тяжёлой музыке на радио. Высокий, тощий, рыжий, весь покрытый татуировками, он бы идеально подошёл в пару к «вороному» Сугизо. Тем более оба любят ну о-очень тяжелый звук…
- И что он?
- Такамий только «за». Тем более что он приглашён.
- А почему именно металл?
- Он так только называется, там и hard будет, и trash, и power. Главное, чтобы участники согласились приехать. Визы, сам понимаешь, да и не в ближний свет лететь.
- Тебе деньги нужны?
- Не откажусь. И от помощи Матсумото – тоже. Кстати, я пригласил снимать это безобразие ту девушку из Германии.
- Какую?
- С выставки. Помнишь? «Мальчик + мальчик»?
- Аааа… неплохие работы. Это же она потом в Лейпциге тебя у фонтана снимала?
- Да. Кстати, Йошики с ней уже работал. Через неделю презентация иксовской фотоманги, она – автор фотографий.
- Надо брать. И на постоянную. Сразу.
- Собственник.
- Всё лучшее – мне!
- Ты только не разбрасывайся этим лучшим, хорошо?
Гакт садится. Смотрит серьёзно.
- Никогда. Ты меня знаешь.
И тебе почему-то приходит в голову мысль, что рисунок, сделанный лаком на салфетке, завтра же перекочует на гатовскую майку. Правильно, чтоб каждый сразу знал, с кем имеет дело.
Но, конечно, даже не представляешь, что будет вторая майка, розовая, с белым рисунком… Ну не сволочь же, а?
@темы: фанфикшн
-
-
21.08.2011 в 03:17Только жалко Чачу, ему срочно надо самому напиться и расслабиться!
-
-
21.08.2011 в 10:50А факты выдуманы или я что-то пропустила? Бедный Ча, теперь я хочу фик "Ча на отдыхе".
И по-моему нам уже надо создавать сообщество любителей Такамия, трое любителей уже есть.
-
-
21.08.2011 в 10:56А потом туда тоже припрутся сталкеры...
-
-
21.08.2011 в 11:06-
-
21.08.2011 в 11:10-
-
21.08.2011 в 11:21А так, повторюсь, круто все )))
-
-
21.08.2011 в 11:35-
-
21.08.2011 в 11:48-
-
21.08.2011 в 11:58-
-
21.08.2011 в 15:31seimei93, обязательно! Вот только съездит в тур с YFC, потом сделает фест, потом разгребёт всё, что было отснято/записано на фесте, потом запишет очередной гактосингл, потом следующий, потом съездит в гактотур с вижуалайвом... Хм... Что-то не получается у Чачи отдохнуть...
но живо себе представляю такую бабушку-металлиста, рассекающую как танк...
Я таких видела. Шикарные бабули! Я с одной на концерте Кипелова в первом ряду отжигала. Она потом умотала оттуда на потрёпанном байке, переделанном из «Урала».
А факты выдуманы или я что-то пропустила?
midnight c@t, аааа! Это шикарный комплимент, на самом деле. ))))
Многое правда, особенно то, что касается фактов тура YFC. Ну а метал-фест и Rockban у Такамия... Последнее более чем реально: мало ли Такамизава решит пригласить его в гости. Да и, наверняка, они знают друг друга, как-никак в одной песочнице росли, в одно время начинали. ))
Подобный метал-фест - было б здорово. Я так и вижу его... Финальный джем... Ммм!
по-моему нам уже надо создавать сообщество любителей Такамия
ВКонтакте есть группа, посвящённая The Alfee, что уже неплохо. *нас там четверо... ы))))*
Маленькая поправочка.
Смертушка, спасибо, я в этих тонкостях не шибко разбираюсь. ))
А так, повторюсь, круто все )))
-
-
21.08.2011 в 16:02а за этот - Про семейные отношения. - просто ОГРОМНОЕ!!!
*вытирает слёзы платочком*
-
-
21.08.2011 в 16:04-
-
21.08.2011 в 16:14Можно, конечно. ))
-
-
21.08.2011 в 16:31-
-
21.08.2011 в 16:42Меня нет Вконтакте и я туда не хочу.
-
-
21.08.2011 в 16:46У меня в журнале свой филиал Дурдома Такамизавы.
Да, у меня паранойя, фрустрация, ПМС по YFC,
недоёби мигрень одновременно...-
-
21.08.2011 в 16:57Да, у меня паранойя, фрустрация, ПМС по YFC,
недоёби мигрень одновременно...seimei93, нас таких много...
-
-
21.08.2011 в 17:24-
-
21.08.2011 в 22:11-
-
21.08.2011 в 22:29-
-
21.08.2011 в 22:41midnight c@t, уже...
-
-
21.08.2011 в 22:45-
-
22.08.2011 в 11:14-
-
22.08.2011 в 11:19-
-
22.08.2011 в 11:46Ждём!!!!!
Меня тоже ужасно заинтриговало...
-
-
22.08.2011 в 13:15Там... ну не знаю, увидим. Что-то уж больно серьёзно получается...
-
-
23.08.2011 в 13:18-
-
23.08.2011 в 13:33